Егунов был человеком предельно скромным — не случайно в качестве псевдонима он выбрал фамилию малоизвестного поэта XVIII века.  В классической филологии он избрал себе долю лица «служебного» — переводчика. Точно так же он вел себя в литературе: его произведения, особенно роман и поэма — как будто нарочито «вторичны» по отношению к творчеству боготворимых им Кузмина и Вагинова, к поэтике обэриутов. И всё же есть в его лирике его личная «узкая тропинка», его личное «ядро» — и оно и ранит современного читателя. Мы попробуем выделить эту узкую, мерцающую «личную территорию» и коснемся в этой связи трех тем, в решении которых он предстает не похожим ни на кого из поэтов его направления: это Бог, Россия и платоновский дуализм.